Экономическая свобода: критерии оценки и российская динамика

Вестник СПбГУ. Серия 5. Экономика. Выпуск 1. Март 2008. С.43-53.

Понятие «экономическая свобода» давно известно отечественному экономисту. Например, ещё в 2000 г. свободе экономики и общества в России посвятил свою лекцию в парламенте Новой Зеландии руководитель Института экономики переходного периода Е.Гайдар[1]. В своих недавних публикациях эту тему также затрагивает президент Института экономического анализа А.Илларионов[2]. Однако истоки любого явления или понятия всегда представляют определённый научный интерес. В данной статье сделана попытка ознакомить читателя с методологией, используемой зарубежными коллегами из газеты «Уолл Стрит Джорнал» и фонда «Херитидж» в ежегодно публикуемом Индексе экономической свободы, а также дать сравнительный анализ ситуации в России и в некоторых других странах.

Прежде всего приведём определение экономической свободы авторов Индекса. Квинтэссенцией, возможно, следует признать слова президента фонда «Херитидж» Э.Фьюльнера, который определяет экономическую свободу, как «естественное право индивида владеть стоимостью того, что он или она создаёт»[3]. Второе определение дают У.Бич и Т.Кейн: «Экономическая свобода является той частью свободы, которая связана с материальной автономией индивида в отношении государства и других организованных групп». Более развёрнутое понимание экономической свободы, помимо традиционного, при котором отсутствует принуждение или давление со стороны правительства, также должно включать ощущение «свободы в качестве чего-то, отличного от анархии». «Высочайшая форма экономической свободы обеспечивает абсолютное право владения собственностью, полностью реализованные свободы перемещения труда, капитала и товаров, и абсолютное отсутствие принуждения или давления на экономическую свободу помимо степени, необходимой гражданам для защиты и поддержания самой свободы» и создания общественных товаров[4].

Зачем нужна экономическая свобода, по мнению авторов Индекса? Этот источник несёт в себе идею чёткой корреляционной зависимости между степенью экономической свободы и средним уровнем благосостояния граждан: «Самые свободные страны мира имеют вдвое более высокий среднедушевой доход, чем второй квинтиль стран и примерно впятеро более высокий среднедушевой доход, чем пятый квинтиль стран»[5]. Та же самая мысль на примере иной группировки данных высказана и на страницах «Уолл Стрит Джорнал» М.О’Грэди: для стран с «подавленной» экономической свободой душевой валовой внутренний продукт (ВВП) в среднем составляет 4239 долл. США, для «скорее, несвободных» – 4058 долл. США, для «скорее, свободных» – 13530 долл. США, для “свободных” – свыше 30000 долл. США. В статье в качестве позитивного примера приводится Эстония, «инстинктивно отвергавшая» всё советское и потому достигшая быстрого прироста душевого ВВП, а в качестве негативного примера медленных противоречивых преобразований – Чили последних лет и Бразилия, где «гражданам два десятилетия говорили, что они переходят к рыночной экономике, и они её [в конце концов] широко отвергли»[6]. С уважаемым автором можно поспорить относительно выбора стран в качестве примера, однако приводимые в Индексе 2007 г. диаграммы корреляции[7] заслуживают внимания.

Динамика российского рейтинга в Индексе экономической свободы

Источник исходных данных: Kane T., Holmes K.R., O’Grady M.A. 2007 Index Of Economic Freedom. Heritage Foundation, 2007, p.404.

Следует отметить, что динамика экономической свободы в России – как иллюстрирует диаграмма, представленная на рисунке – следует общемировой и общеевропейской тенденции и является позитивной. В 2007 г. Российская Федерация заняла в Индексе 120-е место. Сейчас ближайшим соседом России является Китай (119-е место в Индексе 2007 г.), а в 2006 г. была Индия (у России было 122-е место, у Индии – 121-е место). В 2006 г. наша страна находилась на пике экономической свободы за весь период составления Индекса.

Идея создания различных сравнительных списков стран реализована многими коллективами учёных: от Индекса мировой экономической свободы, составляемого Институтом Фрейзера (Канада)[8] и Индекса «Биг-Мака» журнала «The Economist[9]» до «Индекса счастья на планете» Нового Экономического Фонда (Великобритания)[10] и «Индекса бака ‘Хонды’»[11]. Не умаляя достоинств различных упомянутых публикаций, можно подчеркнуть такие сильные стороны Индекса, как длительный срок составления (13 лет), и, очевидно, довольно широкую известность (например, выходу последних изданий посвящалась небольшая статья в «Уолл Стрит Джорнал»)[12].

Ещё одной сильной стороной Индекса является весьма академичная и доступная для независимого анализа методология, которой в издании текущего года даже посвящена отдельная глава 3 (с.37 - 55). На этом основании публикация в некотором роде может быть рассмотрена, как срез современного состояния либерального крыла экономической теории. Как признают и сами авторы, «методология является сердцем всего проекта Индекса», так как она «выступает ключевым средством в борьбе с обвинениями в предвзятости»[13]. Экономическая свобода, которая представляет собой, по существу, некоторую абстрактную концепцию, никогда не может быть измерена абсолютно точно. Однако при использовании стандартного набора критериев, которые и составляют содержание методологии Индекса, очевидно, возникает возможность исследовать динамику явления. Здесь кажется уместным провести аналогию с расчётом такого известного показателя, как валовой национальный продукт (ВНП), в который не включается стоимость многих товаров, и который может быть подвергнут дальнейшей критике (вспомним также известную речь Р.Кеннеди в университете штата Канзас 18 марта 1968 г.). Тем не менее показатель ВНП является одним из важнейших измерительных инструментов в экономической политике, так как, по меткому замечанию автора известного учебника по макроэкономике Н. Г. Мэнкью, если удаётся добиваться одинаковой величины погрешности в измерении абсолютной величины показателя в течение длительного промежутка времени, то оказывается возможным проводить успешные сопоставления динамики результатов экономической деятельности[14].

Исходя из вышесказанного, редакторы Индекса привлекли к сотрудничеству на постоянной основе академический совет из 14 членов. Наиболее знакомыми российскому читателю членами академического совета, возможно, являются сотрудники журнала «The Economist» Айк Брэннон (Вашингтон) и Филипп Лакуд (Париж), хотя в совет также входят уважаемые преподаватели Колумбийского, Мичиганского и Калифорнийского университетов. Стоит заметить, что два главных редактора Индекса – Т. Кейн и К. Холмс – имеют докторские степени, а Мария А. О’Грэди параллельно является членом редакционной коллегии «Уолл Стрит Джорнал» и лауреатом премии имени Ф. Бастиа.

Для оценки экономической свободы Индекс использует 10 факторов, каждый из которых имеет равный вес и измеряется по 100-балльной шкале: свобода ведения бизнеса (скорость регистрации и ликвидации компании)[15], торговли (ставки пошлин и нетарифные барьеры торговли), налоговая свобода (ставка подоходного налога, ставка налога на прибыль корпораций, отношение объёма налоговой выручки к ВВП), свобода от правительства (отношение расходов правительства к ВВП, доля доходов от государственных предприятий в доходах правительства), свобода денежного обращения («монетарная свобода»: уровень инфляции, влияние правительства на цены), инвестиций (закрытые для инвестирования отрасли экономики, возможность осуществлять переводы денежных средств за границу)[16], финансирования (наличие государственного и иностранного капиталов в банковском и страховом секторах, прозрачность банковской системы)[17], уровень защиты прав собственности (сложность претворения в жизнь судебного решения по коммерческому контракту, эффективность судебной системы, влияние исполнительной власти на судебную, возможность экспроприации), свобода от коррупции (в соответствии с «Индексом восприятия коррупции» организации «Трансперенси Интернешнл»), свобода рабочей силы (выплаты помимо зарплаты, степень сложности увольнения избыточных сотрудников, гибкость рабочих часов)[18].

Затем рассчитывается степень экономической свободы – простая средняя составная величина, находящаяся в пределах от 1 до 100. Мотивом для придания всем факторам равного веса является желание избежать искажения общего результата в связи с какими-либо взглядами относительно преобладающей важности того или иного фактора. Тем самым преследуется цель сбалансированно отразить состояние экономической среды во всех изученных 157 странах[19]. Для авторов Индекса доказательство способности экономической свободы создавать основу для быстрого увеличения среднего уровня благосостояния граждан[20] является более интересным, чем, например, изучение связи между демократией и экономической свободой. За границами проводимого исследования также сознательно остаются такие аспекты, как определение «естественного уровня» каждого фактора, степень взаимозаменяемости и взаимодополняемости факторов, возможность максимизировать какой-то один фактор при минимизации остальных[21].

Теперь от рассмотрения методологии перейдём к сравнительному анализу стран. Оценка Индексом таких факторов, как «свобода ведения бизнеса», «свобода от правительства», «налоговая свобода» и частично «свобода денежного обращения» и «свобода торговли», базируется на прямой конвертации количественных данных. Факторы «свобода инвестиций», «свобода финансирования» и «уровень защиты прав собственности» оцениваются по сформулированным шкалам. Четыре страны, которым мы уделим внимание в нашей статье, были выбраны, исходя из примерной сопоставимости численности населения, кроме того, Нигерия является восьмым по счёту экспортёром нефти в мире[22] (таблица).

Экономическая свобода в четырёх странах мира

Примечания: *IV квартал 2004 г. **Оценка на 2005 г.

«Свобода ведения бизнеса» в России выше среднемирового уровня в 62,8 балла и среди рассматриваемых четырёх стран уступает только ФРГ. Это, среди прочего, объясняется тем, что время, необходимое для открытия предприятия, в России составляет всего 28 дней, тогда как в среднем в мире для этого требуется 48 дней, в Бразилии – 152, в Нигерии – 43 дня. Кроме того, Индекс характеризует российскую правовую базу, как «до некоторой степени защищающую» открытие, работу и закрытие бизнеса, чем «ограничивающая» правовая база Нигерии и Бразилии похвастаться, к сожалению, не может. Однако и в России, и в Нигерии, и в Бразилии получение лицензии на ведение бизнеса представляет трудности (в Бразилии, например, необходимо получить около ста различных документов). Для сравнения, «защищающая» правовая среда ФРГ позволяет открыть предприятие в среднем за 24 дня.

По «свободе торговли» среднемировой результат составляет 64 балла. Любопытно, что составители Индекса в 2007 г. «оштрафовали» каждую из рассмотренных стран на 20 процентных баллов за наличие нетарифных барьеров торговли[23]. Это означает, что в каждой стране мира имеются серьёзные нетарифные барьеры торговли, такие, как санитарные и фитосанитарные правила, лицензии на импорт, налоги и запреты на экспорт и импорт, квоты и ограничения, экспортные субсидии, сложные бюрократические процедуры. Поэтому, как следует из указанной в методологии Индекса формулы

дифференциация стран по данному показателю определяется исключительно средневзвешенной тарифной ставкой (СТС), которая для РФ составляет 8,7%[24].

Показатель «налоговой свободы» рассчитывается на основе максимального подоходного налога с граждан, максимального налога на прибыль корпораций и процентного отношения налоговой выручки государства к ВВП. Значения исходных данных в виде десятичной дроби подставляются в формулу

Компонент = 100 – 200•(значение)

по которой рассчитываются три промежуточных компонента. Согласно методологии Индекса, все компоненты имеют равный вес, поэтому итоговый показатель рассчитывается, как простая средняя трёх промежуточных компонентов. Российский подоходный налог 13%, налог на прибыль 24% и доля налогов в ВВП 36,1%, таким образом, конвертируются в 86,3 балла[25].

По-видимому, сверхвысокие налоговые ставки рассматриваются авторами Индекса как «выброс» из выборки, или же принимается во внимание число налогоплательщиков, уплачивающих налог по соответствующей ставке. Так, например, Ливия, где имеется крайне высокий 90%-ный налог на полученные в виде коммерческой или промышленной прибыли доходы свыше 200 000 ливийских динаров (примерно 117 000 Евро), но максимальный подоходный налог на доходы от труда или службы составляет 15%, максимальный налог на доходы корпораций – 40%[26], а общая налоговая выручка равняется 2,4% ВВП, в целом получает высокий показатель «свободы от налогов» 87,8 балла.

С результатом 71,6 балла Россия превосходит среднемировой показатель «свободы от правительства» (70,2 балла). Методология Индекса увязывает «свободу от правительства» с двумя переменными: отношением правительственных расходов к ВВП и долей в общих доходах правительства, которую последнее получает от принадлежащих ему предприятий. Обе переменные конвертируются напрямую из данных источников, однако имеют разный вес: более важное значение (и бóльший вес в ⅔) Индекс придаёт соотношению правительственных расходов и ВВП. ⅓ веса присваивается доле выручки от госпредприятий в общих доходах правительства. Для расчёта первого промежуточного показателя используется нелинейная квадратическая функция издержек, куда в виде десятичной дроби подставляется отношение правительственных расходов к ВВП:

Показатель 1 = 100 – 350•(дробь) [27].

Второй промежуточный показатель рассчитывается простым вычитанием из сотни доли выручки госпредприятий в виде числа процентов:

Показатель 2 = 100 – число процентов.

Так как в России – по данным Индекса – расходы правительства составляют 33,6% ВВП, а доля выручки от госпредприятий в доходах правительства составляет 6,1%, то для нашей страны промежуточный Показатель 1 равен 60,49, а промежуточный Показатель 2 составляет 93,9. Присвоив первому показателю вес ⅔, а второму вес ⅓, получим итоговое значение 71,63 балла. В Бразилии правительство расходует 20,9%ВВП и получает 3% своей выручки от госпредприятий, в Нигерии цифры составляют, соответственно 35,4% и 87,2%, а в ФРГ цифры составляют 47% и 1,4%.

При расчёте показателя «монетарная свобода» из максимальных 100 баллов вычитается рассчитываемый взвешенный темп инфляции (за три ближайших года) и «штрафы» (максимум минус 20 баллов) за государственный контроль над ценами в различных формах[28]. Россия была подвергнута «штрафу» в 15 баллов за «регулирование цен, всесторонние субсидии» и наличие «многочисленных государственных предприятий, в том числе в сфере коммунальных услуг». По подсчётам автора, помимо Российской Федерации штраф 15 баллов и выше из 157 получили двадцать девять стран[29]. Из них максимальный, 20-балльный «штраф» имеет Куба и, видимо, получила бы Северная Корея[30].

Среднемировой показатель «свободы инвестиций» составляет 49,6% и лишь 13 стран имеют показатель 80 баллов или выше. Более ⅓ стран имеют результат ниже 50 баллов. Отметим два интересных факта. Первый из них – это равенство уровня «свободы инвестиций» в России и в Объединённых Арабских Эмиратах (ОАЭ). В ОАЭ – за исключением свободных экономических зон – гражданам страны должно принадлежать минимум 51% акций любой компании, а приобретать земельные участки разрешено только гражданам стран-членов «Совета по сотрудничеству в [Персидском] заливе». В самом крупном эмирате – Абу-Даби – вся земля принадлежит правительству.

Второй интересный факт касается Гватемалы, где все минеральные и природные ресурсы являются собственностью государства, однако страна всё равно получает 50 баллов «свободы инвестиций», что с большой долей уверенности может быть объяснено отсутствием ограничений или надзора за платежами или переводами, а также декларированием «равного отношения к иностранным и национальным инвесторам» (хотя в этой стране, по данным Индекса, и ограничено иностранное владение недвижимостью, авиалиниями, газетами, коммерческими радиостанциями, горнодобывающими, лесозаготовительными и нефтеперерабатывающими предприятиями).

Российский показатель «свободы финансирования» – 40 баллов – равен соответствующему показателю Бразилии и в методологии Индекса соответствует «сильному уровню правительственного влияния» на финансовую систему[31]. Можно заключить, что с точки зрения составителей Индекса, наиболее важную роль при оценке этого фактора играет доступ на финансовый рынок иностранных кредитных организаций, а также степень участия государства в крупнейших банках и страховщиках. Число компаний и общая устойчивость банковской системы имеют относительно меньшее значение. На наш взгляд, в методологии оценки фактора это отражено достаточно чётко. Поэтому возможна ситуация, когда страна, вообще не имея фондового рынка, может получить более высокий показатель финансовой свободы, чем Россия. Примером такой страны является Гвинея, где весь финансовый сектор состоит из шести депозитных банков, четырёх страховых компаний, двух кооперативных банков и учреждений микрофинансирования.

Рассуждая о «степени защиты прав собственности», можно отметить, что так называемое «Дело ‘ЮКОСа’» на показатель России никак не повлияло. Дело в том, что уже в 2002 г. оценка уровня защиты прав собственности в России была понижена с 50 до 30 баллов и с тех пор не изменялась[32]. Такому уровню соответствует, например, Намибия, в которой – по данным авторов Индекса – в настоящее время проводится активная официальная государственная политика экспроприации ферм у белых владельцев.

К сожалению, по показателю «свобода от коррупции» Россия уступает не только ФРГ и Бразилии, но и, например, Белоруссии (24 балла у России против 26 баллов у Белоруссии)[33].

При анализе фактора «свобода рабочей силы» можно сделать заключение, что Индекс прежде всего анализирует не свободу наёмного работника поменять место работы, а свободу предпринимателя нанять дополнительных или уволить избыточных сотрудников, увеличить или сократить рабочие часы. Российский рынок труда, среди прочего, отмечен такой уникальной характеристикой, как ограниченная способность трудовых ресурсов перемещаться из региона в регион. Такое или аналогичное замечание, насколько мы можем судить, применительно ни к одной стране больше не встречается. Это вполне объяснимо – стран такого размера, как наша, на карте мира найдётся немного. Однако не исключено, что эксперименты Федеральной службы по труду и занятости, начатые в 2006 г.[34], закончатся успешно и мобильность российского населения вскоре возрастёт.

Неожиданная ситуация наблюдается в Японии. Несмотря на традиции пожизненного найма, и верности компании-«дзайбацу», эта страна[35] имеет высокий показатель «свободы труда» – 73,4 балла, что превышает показатели таких традиционных социально-ориентированных рыночных экономик, как Франция (65,9 балла), Австрия (46,8 балла), Испания (52,7 балла), а также Южная Корея (57,7 балла).

В данной статье была предпринята попытка познакомить читателя с методологией оценки свободы экономической деятельности, а также провести некоторый сравнительный анализ. Хотелось бы отметить, что одной из разумных стратегий для повышения позиции нашей страны в Индексе могло бы стать фокусирование на борьбе с коррупцией и защите прав собственности. Это означает необходимость дальнейшего движения по пути создания прозрачной государственной инфраструктуры и независимой крепкой судебной системы, имеющей возможность своевременно и профессионально исполнять решения суда. Такой вариант выигрышен не только потому, что ситуация с коррупцией так или иначе учитывается при оценке Индексом четырёх «свобод» из десяти. Менее очевидным, но, по мнению автора, очень значимым обстоятельством является то, что по поводу степени свободы торговли, налоговой свободы, свободы от правительства, свободы инвестиций и трудовых ресурсов существуют зачастую полярные точки зрения разных школ экономической теории. Что касается коррупции, то хотя составители нынешнего Индекса[36] и другие учёные[37] и признают её позитивное значение в исключительных случаях, автору в настоящий момент неизвестны публикации или теоретические школы, которые бы выступали в защиту коррупции в условиях современной развитой экономики, будь то руководимый государством капитализм, капитализм больших компаний или капитализм мелких фирм[38].